– Ага, – сказала Вита.

– Лично я – нет. Тебя жду.

Вкус напитка оказался намного лучше, чем его вид и запах: освежающий, кисло-сладкий и искристый из-за мельчайших пузырьков газа, с нотками меда, ягод и хлебной корочки.

– Трудники уже вскопали землю? – поинтересовался я, когда мы расправились с напитком.

– Нет пока, – Владимир выбирал, какую коробку взять следующей.

– Тогда можно сходить ко мне на ферму, – предложила Вита, – когда закончите с коробками. Покажу жеребенка и теленка, которые родились сегодня.

Владимир вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул. Мне было интересно все, что не походило на мою прошлую жизнь. В том числе то, где она топчет грязь этими огромными сапожищами.

Пока послушник перетаскал все коробки, Вита успела умять пару бутербродов с сыром. И когда за мной подъехал микроавтобус, одолженный ненадолго послушником, Вита вновь запрыгнула на лошадь.

– Догоняйте!

***

В нос ударил терпкий запах навоза и сена, резкий и непривычный. Если бы у меня работали руки, я бы обязательно закрыл нос ладонью. А так, приходилось терпеть. Остальных, казалось, ароматы не смущали.

Это был огромный деревянный ангар, в котором по обеим сторонам от центральной влажной дорожки располагались стойла. Их занимали огромные мычащие и жующие коровы шоколадного цвета с белыми лбами. Они были разных размеров, но все одинаково громко мычали.

Там, где мы остановились, в деревянном ящике пищало несколько щуплых цыплят на слабых лапках. Вита аккуратно взяла одного и положила на ладонь. Поглаживая пальцем желтую пушистую спинку, она рассказала, что скотница вывозила мусор на свалку и обнаружила там коробку со сломанными яйцами и дохлыми цыплятами, но несколько живых шныряли рядом.

– Видимо, ехала фура с птицефабрики. Водитель увидел, что некоторые цыплята подохли, он их и выкинул вместе с живыми, не разбираясь, – она снова погладила желтый комочек. Хилый и слабый, он попискивал от удовольствия в ее теплых руках. Как же ему было уютно! – Теперь выхаживаем их. Вырастут большими бройлерами!

– Дорого тебе обошлась такая ферма? – я рассматривал ее породистых коров.

– Да. Затраты колоссальные. Около шести миллионов для начала… Сама бы я никогда не накопила столько денег.

Я еле сдержал улыбку.

Колоссальные затраты!

Моя последняя морская прогулка на яхте обошлась в несколько раз дороже.

– …я получила грант, – продолжала она. – Государство поддержало мою задумку по животноводству. Хотя непросто было собрать все необходимые документы: составить бизнес-план, рассчитать на пять лет вперед рентабельность и затраты. Не с первого раза получилось. Но потом я все же справилась, чем очень довольна! Теперь мне нужно целых пять лет увеличивать поголовье. Еще радует то, что я могу предложить людям работать у меня.

– Я так горжусь тобой! – сказал послушник и обнял ее за плечи.

– Меня не надо трогать, – она тут же скинула его руку и прошла вперед к одному из стойл.

– Прости. Забылся.

Мы последовали за ней.

– Вот она, виновница моего сегодняшнего недосыпа. Афродиточка! Ну, разве не красавица?

Рядом с мычащей мамой толкался маленький теленок.

– Она такая… огромная, – я высказал свое экспертное мнение.

Вита улыбнулась и почесала корову за ухом, и рогатая охотно позволила себя приласкать. Потом Виталина подошла к другой и протянула к ней свободную от цыпленка руку, но та увернулась.

– Эх… Помнит, кто укол ночью поставил. Не обижайся, ну! Кому говорю!

Пока мы разговаривали, Владимир уже схватил вилы и начал перестилать сено в стойлах: убирал мокрое и поменял на сухое. Скотница вываливала в кормушки порезанную свеклу и морковку, кусочки овощей иногда падали на ее огромные сапожищи. Синий цвет костюма практически не было видно из-под слоя грязи и пыли.

– Ириша, на выпас-то когда?

– Через часок.

– Хорошо. Не забудь побрызгать их репеллентом, чтобы слепни не кусали.

Я наблюдал, как Виталина по-хозяйски осматривает помещение. Цыпленок в ее теплой руке продолжал попискивать, жалуясь и требуя внимания еще и еще. И она снова поглаживала его тремя пальцами.

– Здесь наверняка много тяжелой работы, – сказал я задумчиво.

– Справляемся, – бросила она. – Владимир помогает, когда требуется. Этот старый телятник бывшего колхоза мы, кстати, восстанавливали вместе с ним. Он сам сделал здесь кормушки и поилки, – Владимир на этих словах картинно закатил глаза, а Вита продолжила. – Всего за пару месяцев перестелили полы, заменили окна. Да и деревенские охотно помогали. Сейчас процесс налажен: доение проводим механизированной вакуумной установкой, если тебе это о чем-то говорит, но все равно остается еще много тяжелого ручного труда, – ее лоб наморщился и брови стали какими-то «жалобными». – Пока у меня нет молокопровода, доярочкам приходится самим носить молоко в охладители ведрами. Это тяжело…

– Найми больше мужчин, полегче будет, – предложил я.

– Это дополнительные затраты. Поэтому пока так.

Закончив чистить стойла, Владимир убрал вилы и вывез меня на улицу. Вита тоже вышла. Рядом с нами скрипнул затвор: это скотница открыла заграждение. На волю выскочили два черных коня и жеребенок. Они понеслись вскачь, пересекая поле и оставляя после себя столб пыли. Глядя на них, Вита рассмеялась от всей души, глаза ее искрились неподдельным счастьем, и я невольно засмотрелся на нее. Рядом с Владимиром и со своими подопечными она была такая веселая и свободная.

– Ириша, ты только посмотри, как Ураган рванул! – крикнула она женщине.

Та посмотрела вслед лошадям, повернулась к ней и улыбнулась.

– А что там с инвестициями, Вита? – мне захотелось перетянуть ее внимание на себя.

Получилось.

– Хм… – она переступила с одной ноги на другую. – Сейчас я сдаю молоко на сыроварню в один из ближайших городов, – примерно семь тонн в месяц. Но скоро его будет больше в два раза. Поэтому нужны еще какие-то варианты реализации. Моя мечта – открыть свою маленькую сыроварню. А для этого нужно, чтобы в хозяйстве был замкнутый цикл производства: чтобы сырое молоко перерабатывалось тут же на предприятии, понимаешь? Я уже начала копить деньги на полный комплект профессионального оборудования для выпуска сыров. Камеру созревания и все такое… Нужно снова писать бизнес-план. Он у меня пока на стадии задумки. С середины осени будет поменьше забот с хозяйством, вот и займусь им. С помощью инвестора я смогу выйти сначала на местный рынок, дальше – больше. А пока… делаю домашнее масло и варю сыр по бабушкиным рецептам дома. Уже научилась варить десять сортов!

– Ух ты! – усмехнулся я. – В общем, в твоих ближайших планах расширяться, чтобы срубить побольше бабок.

– По-твоему, бизнес нужен только для того, чтобы заработать? – она прищурилась.

– Для чего же еще… Конечно!

– Ферма для меня – не только про деньги. Хотя да, они важны, потому что мы живем в материальном мире.

– Такие добрые люди, как Вита, должны хорошо зарабатывать, – вклинился ее брат, подметая двор возле загона, – потому что она много жертвует другим и тратит деньги на хорошие дела.

Вита снисходительно улыбнулась, будто не хотела, чтобы ее хвалили.

– Раньше почему-то считали, что деньги – это что-то грязное. И если у тебя их много, значит ты обязательно заработал нечестным трудом. Сейчас взгляд на достаток у многих меняется. Если бизнес работает честно и приносит прибыль – это хорошо, на мой взгляд. Так что, да, я надеюсь, что у меня получится расширить дело, потому что в таком случае появится больше возможностей кому-то помочь или сделать свой товар еще лучше. Я считаю, никогда не надо останавливаться на достигнутом. Надо ставить все новые и новые цели, расти и развиваться. В этом – вся наша жизнь. – Сказала она, поглаживая цыпленка, потом откашлялась. – Я понятно объяснила, что для меня ферма – это не только про прибыль? Мне нравится быть полезной для общества. Знать, что твой ежедневный труд делает кого-то сытым и счастливым. Это так здорово.

– Никогда не думал о бизнесе в этом направлении.

– Наверное, потому что никогда не работал? – подмигнула она. – Если бы начал свое